Зашла на христианский сайт, страничка помощи потенциальным самоубийцам. Пишет один:" мне 12 лет, я эмо, меня бросила девчонка (!), друзья говорят что я — говно. Хочу повеситься."… Это нормально?? Ну, блин. всякое бывает же. Но кто — КТО дал право, привил мысли детям о том, что МОЖНО покончить собой! Ладно, никто не ответит. Тогда КАК объяснить этой козявке, что через 10 лет ему будет смешно, если он прочтет свою писанину? Что у него будет девушка, классная, с которой может быть так здорово, которая, возможно, нарожает ему киндеров и он будет счастлив? Что пойдет учиться в универ, где будет куча нормальных людей, куча нормальных идей и планов? Или не пойдет, а станет олигархом, как Абрамович, и скупит полмира… Или просто будет человеком, ботаником, грузчиком, блин, но он БУДЕТ.

Как вставить мозги, пока еще ничего не случилось, как удержать на грани рассудка сотни других. Они думают, что избавятся от проблем, причиняя боль и проблемы другим. Это даже не эгоизм, это безумие.

Одна знаменитая в свое время голливудская актриса в расцвете своей славы и лет решила уйти из жизни, чтобы запомниться всем вот такой — роскошной, успешной звездой. Она приняла душистую ванну, надела любимое шелковое белье, усыпала кровать лепестками роз, выпила упаковку таблеток и легла умирать. Она хотела уйти красиво. Они все думают, что умрут красиво. Но всё пошло не «по сценарию». Организм среагировал на конскую дозу медикаментов и началась неконтролируемая рвота, её жутко рвало на себя, на шикарную кровать с лепестками, она вскочила и понеслась в свой роскошный сортир, где поскользнулась на своей же блевотине, ударилась головой о толчок, упала и захлебнулась содержимым своего желудка. Такой её и нашли — в вонючей зарыганной комнате, в изгаженном белье, с грязными волосами, в луже собственной блевотины и дерьма, ведь после смерти всё тело расслабляется и люди ещё и писаются и какаются. Красиво, не правда ли? Это не исключение, это рядовой случай. Мы все такие красивые, когда умираем. А у висельников ещё и синий язык изо рта вываливается, и пена прет, и шея удлинняется.

Те, кто режет вены в ванной, умирают долго и мучительно, от дикой боли, а их белый вздутый труп потом не вмещается в ванну. Такими они предстают перед живыми.

Те, кто шагает с крыш, превращаются в кровавую кашу из осколков, костей, кусков мозга, содержимого кишек. Только лопаткой соскрести можно, так и соскребают.

На христианские сайты практически не ходят те, кто сидит в соцсетях. Я никто, чтобы упрекать кого-то, и я этого не делаю. Но пусть те, у кого есть хотя бы мысль о самоубийстве, появится и другая — вроде «да ну, я лучше пока поживу». К тому же, никто не даст гарантию, что ТАМ, после смерти, вы найдете успокоение и радость. Самоубийцы попадают в ад и молиться за них нельзя.

Да, я не считаю нужным повторять в блоге фразу, которая оказалась в заголовке, это меня бесит. Вот такая психованная сука. Говорить о чувствах — это просто офигенно важно, понимаешь. Отставь в сторону гребаные высокие материи, это в поэзии всё осталось. В жизни всё в прозе: о чувствах надо говорить любимым всегда. Потому что они могут ждать на самом деле нашей эмоциональной оценки, нашей реакции на них самих. Они ждут, а потом не дождутся и решат, что ты — бесчувственное бревно, которому насрать. Да! И потом жди войны, взрыва склада давних обид, неувязочек, недосказанностей, которые были невысказаны и отложены. Причем фитилем, как обычно у всех бывает, будет какая-нибудь херня незначительная. Тапки не туда поставил, сколько раз тебе говорила, а ты вечно не слышишь. Мяса не доложила, блин, еще и недожарила, когда ты научишься бля готовить уже. Где ты брюки в краску вымазал, гад, вот всегда ты такой. И всё, до развода может, до разъезда дойти. А потом, чтоб не стыдно в суде оправдываться, скажем с важным видом «не совпали взгляды на жизнь». Да уж, какие тут взгляды, когда два дебила не с той ноги утром встали и вспомнили, что давно ничего хорошего друг от друга не слышали, вот отстой.

Говори о чувствах, блин! Подойди, обними! Это же так мало, а даст так много. Пойду смс своему отправлю.

Бывали времена, когда меня жутко обижали одноклассники. Мальчики, человек 6-7 из класса. Просто так, «по доброте душевной», меня то зажимали под лестницей и тупо сбивали с ног, то кричали вдогонку гадости. Мазали мелом стул и ржали, плевали на куртку, висящую в гардеробе. Когда я была дежурной, старательно, демонстративно посильнее изгаживали пол. Я считала себя именно тем, чем они меня называли, поднять глаз не смела, а они издевались как могли, я просто их боялась — вот тупо боялась и пыталась жаловаться, за что получала еще больше. У родителей хватало своих проблем, училке было насрать, это так запомнилось. Обидную кличку помню до сих пор, хотя теперь она уже не кажется мне обидной. Оказалось, их подначивала одна сучка, хитрая и подлая не по годам. Потом был выпускной, который был как день освобождения для моей истерзанной души, где все эти ублюдки смотрели на меня в тупом восторге и смущении. Наша классуха дико ненавидела мою мать, когда-то учившуюся с ней в параллельных классах, и «по старой памяти» отыгралась на мне, позанижав мне оценки по некоторым предметам и прошипев с кривой ухмылкой моей матери на выпускном: ну что, твоя доченька не блистает, как ты?.. На что мать растерянно ответила: а это мы еще посмотрим, кто тут не блистает.

Дофига лет прошло, а я до сих пор ни разу не была ни на одном вечере встречи с выпускниками. Единственная из класса, кто несколько лет гастролировал по зарубежью и увидал нормальный такой кусок жизни за всё это время, между тем как многие «отличники» поустраивались на плохо оплачиваемую работенку в совсем не айсных местах. Урывками узнаю о некоторых своих одноклассниках. Спустя несколько лет знакомые бывших одноклассников случайно мне сказали, за что со мной так обходились — меня считали слишком красивой, слишком неприступной, слишком «не такой», как они, и это оказалось веским поводом для травли. От сюрприз так сюрприз.Честно говоря, мне было уже давно пофиг, почему всё это происходило, да и завышенным самомнением я никогда не страдала. Но любопытно вот что: у всех красавцев, которые меня унижали, криво сложилась личная жизнь, вообще жизнь как таковая. Сучка, которая их подстрекала, долгое время перебивалась минетами в универе, где училась и прославилась как отменная шлюха, лёгкая на подъём, а училка, ненавидящая мою семью, недавно попросилась у моей матери, крупного предпринимателя, взять её на работу в качестве продавца. Блистательная судьба, нихрена не скажешь. Так что жить надо с оглядкой на то, что делаем, дорогие мои.

Дорогой… Помнишь, четыре года назад, летом, мы повздорили из-за какой-то херни, я скорчила обидку и ушла спать с дивана на шкуру дикого кабана, лежащую на полу?.. Так вот: я поняла, что была неправа, прости меня..

Интересно, много ли еще на этом свете идиоток, способных признаться в подобной ереси?!

Всегда люблю вечер, жду, когда будет вечер. Люблю, когда вечер, весь дом спит, занудно где-то далеко гудит лифт, таща в себе загулявших допоздна соседей, а здесь — блаженная тишина, свет погашен, идет какая-то фигня на компе, а мы с тобой, как первокурсники, зажимаемся на диване и делаем вид, как будто мы всего неделю как вместе. А на самом деле — несколько лет. Просто не каждый вечер удается вот так просто — взять и расслабиться, ведь вечно то хочется спать и мы вырубаемся на разных диванах с телефонами или киндерами в обнимку, то кому-то что-то срочно, блин, понадобится в инете — и он сидит и строчит по клавишами как умалишенный, пока часы не насчитают совершенно ненормальное время для писанины и вообще какой-либо деятельности. То просто нет настроения, ПМС, обидка, грянула очередная прошивка очередного телефона, внезапный вызов на работу… Куча причин не зажиматься, а делать вид, что ты рожден именно для этого, ну или того дела, но никак не для зажимания. Куча причин, чтобы сказать — да ну на, я лучше на рыбалку поеду. Или за грибами. Или просто к соседям, таким дружным паразитам, что в моменты междоусобного нашего личного недопонимания начинаешь им завидовать, как они складно умеют не обложить друг друга матюгами, а вот сидят, кофеек с коньячком. Хотя потом узнаёшь, что у него кризис середины возраста и жена уже полгода с ним общего языка не находит.

Зажимаемся. Ни слов не надо, ничего. Чайку попить — и главное, чтоб тишина и никто не звал, не дергал, бля. Лифт окончательно  заткнулся, звенящая тишина в других комнатах, кто-то сверху смыл в сортире. Ну и хорошо, что не совсем тишина — эффект присутствия цивилизации сохраняется, можно спокойно, в темноте, на цыпочках, пройти в ванну и успеть ничего не нафантазировать по поводу тёмного угла за дверью. А потом быстро прошмыгнуть обратно, просочиться в спальню, где ты, уже прикрыв веки и ловя первые тени дрёмы, расслабляешься, и слегка вздрагиваешь, когда я внезапно вскакиваю под тёплое одеяло и прижимаюсь к тебе озябшими мокрыми бедрами. Круто, — по крайней мере, я знаю, что тебе это нравится и просто так этот финт не закончится.

Рано утром ещё так охота подрыхнуть. Пока опять не затянул день со своей гребаной беготней, с вечными потребностями кучи людей в моей помощи. А ты лезешь, паразит, мне так нравится, когда ты ко мне вот так вот лезешь, но, блин, дрыхнуть не перестает  хотеться. То долго гладишь, терпеливо ожидая, пока мне перестанет сниться всякая фантастическая хрень под твои поглаживания и я начну суетливо ворочаться и продирать глаза, то сразу облапаешь и сдернешь одеяло без лишних слов и жестов, и обезоружишь напрочь и заткнешь, ничего, собственно, не сделав такого. И сегодня снова выйдет так, что мой день вместо семи утра начнётся в шесть, и я буду, взъерошенный человек, ходить и лениться причесаться до самого вечера. Вечером можно всё, это же вечер. Это не чопорное натянутое утро.

Улыбаться себе в зеркало — это не только дебильно смотрится со стороны. Над этим не только будут ржать твои близкие, если ты забыл закрыть дверь в ванную за собой на замок. И после всего этого, даже если окончательно тебя сконфузят и ты, мысленно матерясь и краснея от досады, ретируешься и будешь укорять себя за такую вольность, желание улыбнуться самому себе в зеркало всё еще будет что-то значить. Хотя бы то, что ты еще не разучился улыбаться.